class="p1">«Чем это я так ему досадил? Прямо вот слышится — «Век бы тебя не видеть!».

— Что уж, Севастьян Игнатьич… Ты прямо вот… чем же я тебя обидел-то? — вполне искренне поинтересовался Иван.

— А то ты не знаешь? Хотя… где тебе? Пенек тупой, безголовый! Ты ж… ты ж, как появляешься, то все какие-то проблемы возникают… Не одно — так другое! Вот веришь или нет — я ж до прошлого года, пока ты не появился, куда как спокойнее жил. Так-то проблемы бывали… но ведь с тобой — каждый день не знаешь, откуда прилететь может!

— Да ладно… скажешь тоже! Да и деньжат ты со мной немало поднял — скажи не так? — все-таки немного смутился Косов.

— Да на кой мне эти деньги… если красноперые повяжут? Или эти… польскИе за жопу прихватят! — возопил «Штехель».

— Да тебя-то — за что прихватывать? — в свою очередь возмутился Иван.

— А то они разбираться будут! Ага… где там!

— Ну ладно, ладно… Севастьян Игнатьевич… Что уж… раньше времени-то помирать? — и Косов дурашливо заголосил:

— Эх, пить будет!

Да гулять будем!

А смерть придет –

Помирать будем!

— Тьфу ты! — в сердцах плюнул «Штехель», — Вот и говорю — дурак дураком! Ладно… Давай, говори — что надо, чего приперся?!

— Ну как чего… так — воздух понюхать, новости узнать. Как говорится — жалом поводить, из стороны в сторону…, - пожал плечами Косов.

— Жалом поводить… э-э-х-х… ладно, чего там… Чего узнать-то хотел?

— Как там дела… с польскИми? Чего там менты нарыли? — перешел к конкретике Косов.

— Чего нарыли, говоришь? Да особо — нечего не нарыли! Хоть Вы и грязновато сработали… гильзы менты нашли — от «Кольта». А потом и кровь замытую! Только вот… не могут понять — это пшеки эти бирюка завалили, или бирюк — пшеков, да в бега подался. А жмуров-то — нету! Так что… в раздумьях менты! А еще и эти… цыгане там ошивались — тоже непонятно… Зачем это цыганам?

«Похоже про цыган Валерьян «Штехелю» не обсказывал… Ну — пусть так и остается!».

— А сами польскИе там не видны были? Ну — на разбор никто от них не приезжал?

«Савоська» пожевал губами:

— Да не слышно было. Да не дурни же они — вот так сразу нахрапом на разбор ехать! Скорее всего — подрядят кого из москвичей… или — хохлов, что скорее будет. Но не сразу, думаю… Им тоже к лягавым в лапы попасть — не желательно! По горячему-то!

«Блядь… гильзы! О них я и не подумал тогда! Все в спешке, в спешке… Да и ладно… Живы будем — не помрем!».

— Кстати… о гильзах. Ты, Игнатьич, не возьмешь на реализацию один «Кольт» и «тэтэшку»? — спросил Иван, — Стволы хорошие, чего там! Новье, можно сказать! И номерки уже спилены. Возьмешь, а? Недорого отдам!

«Выбросить — жаба не подписала! А таскаться с ними… Не — я не до такой степени безбашенный!».

«Штехель» выпучил глаза и сидел так… Молча.

— Ты, бля… Ты, бля, сучоныш… Ты их себе прибрал, что ли? Ты совсем уже, Чибис? Ты… Ты и ко мне их сюда притащил? Совсем сдурел, малахольный! — наконец «отошел» барыга, и издал протяжный сип.

— Нет, бля… я их в питье что ли спустить должен был? Ты чё, Игнатьич? Зовсим с глузду зъихав? Говорю же — классные машинки! Денег хороших стоят! — возмутился в свою очередь Иван.

«Савоська» выдохнул, потер лоб, искоса посмотрел на Ивана, и полез в ящик стола. Косов напрягся. Но старый жулик достал оттуда бутылку коньяка, пару стаканов, и набулькал по половине — себе и Косову.

— Нет, Чибис… Ошибся в тебе «Шрам», точно — ошибся! Нету у тебя головы! Комель березовый у тебя заместо нее! Ну кто ж так делает, а?

— А чего? Это ж — все равно, что деньги в речку выбросить! Да и сейчас… что ж, у нас менты всех подряд на улицах шмонают, что ли? Рук не хватит — всех обшмонать! Так чего ж бояться?

«Штехель» медленно, смакуя, и задержав дыхание выцедил янтарную жидкость из стакана. Косов — тоже «замахнул», но — безо всякого уважения к напитку.

— Вот что я тебе скажу… с «железяками» этими… не ко мне, ясно? — «Савоська» тщательно выбрал из пачки папиросу, и прикурил.

— А к кому? Посоветуй! — деньги Косову терять не хотелось.

— А вон… к Юзику иди! Может он примет…

«Ага… а говорили — отошел, отошел… А он, выходит, отошел только от «ломки» сейфов. А так — вполне себе в деле!».

— Да? Ну ладно… схожу к Юзику. Да! Еще вот… там с ателье что-то накапало? — уже собираясь уходить, спросил Иван.

«Штехель» покрутил шеей, цыкнул зубом:

— Накапало… немного. А ты что ж — уже весь куш спустил, что ли?

— Спустил, не спустил… То дело мое! И долянка — тоже моя… Или ты по-другому решил?

«Савоська» посидел чуть, подумал, потом достал из ящика стола нетолстую пачку банкнот, перетянутых нитью, и перекинул ее Косову.

— Ага! Вот еще что, Игнатьич, я уеду… скоро. Не будет меня… может полгода, а может и год. Ты дольку мою с ателье прибери, хорошо? Можешь куда в дело пристроить, если есть куда… А приеду — заскочу, отдашь. Договорились?

Юзик принять «стволы» согласился. Пошамкал губами, поплямкал:

— Триста! Это — за ТТ! И пятисотенную — за «Кольта»!

— Господин хороший! Побойтесь Бога! Вы где ж такие цены увидели? Хороший «шпалер» по цене ботинок принять?! Это ж… грабеж средь бела дня! — опешил Косов.

— Ага, ага… Ты поори еще мне тут! Поори! А не хочешь… Вон — на базар иди, может там кому скинешь подороже! — пробурчал старый еврей.

— Да это ж — ни в какие ворота не лезет! Это ж… что за цены? «Опять за рибу гроши?»

— Ну да, ну да… Ты еще начни орать — «За что боролись? За что кровь проливали?». И еще — жидом пархатым меня назови, ага!

— Пан Юзик! Вот я Вас сейчас не понимаю — откуда такое ценообразование взялось? — продолжал возмущаться Иван.

— А я — не пан вовсе! А ценообразование, шлимазл ты обмороженный, такое! Их тут никуда не пристроишь… горячие они тут! А куда-то везти… подальше… тоже — денег стоит! Так что… Ладно! Штука. Но — не больше!

— Хрен с тобой, золотая рыбка! Бери! Грабь! Вы, Юзик, не к товарищам ли собрались в партию записаться? У них тоже лозунг — «Грабь награбленное!» очень популярен!

— Молодой человек! Если Вы «пиковый», так зачем же Вы вообще…